Кто разрушил карфаген кратко. Карфаген, разрушение карфагена У сенаторов от страха зашевелились оставшиеся волосы

Глава 3 Христос как правитель «античного» Карфагена (Андроник-Христос в истории Карфагена = Царь-Града, ошибочно относимого в «глубочайшую

История пунических войн имела свое печальное, но логичное завершение. До идей международного паритета было еще очень далеко, и более сильный противник стремился просто‑напросто уничтожить, стереть с лица земли более слабого. Так произошло и с Карфагеном.

Условия мира 201 г. до н. э., которым закончилась Вторая Пуническая война, для Карфагена были исключительно тяжелы. Карфаген терял все свои заморские территории, должен был распустить армию и флот, на город была наложена огромная контрибуция, которую следовало выплачивать в течение пятидесяти лет. Кроме того, Карфаген отныне не мог самостоятельно определять внешнюю политику, особый контроль римляне осуществляли и за тем, чтобы пуны, не дай бог, не занялись модернизацией вооружения. Конечно, в Карфагене было еще достаточно людей, мечтавших восстановить былое могущество. Однако после того, как из города бежал Ганнибал, их голос был слаб. В целом карфагеняне относились лояльно к своим повелителям. Но это не спасло Карфаген.

Во главе одной из комиссий, которые посылались из Рима в Африку для того, чтобы решать спорные вопросы относительно Карфагена, был поставлен принципиальный и неподкупный сенатор, последовательный сторонник антипунической политики Марк Порций Катон. Приехав обратно, этот сенатор сообщил, что его беспокоит скорость, с которой Карфаген восстановил свое материальное благополучие. Он заявил, что пока Карфаген не будет уничтожен, римляне не могут чувствовать себя спокойно. Каждое свое выступление по любому вопросу Катон Старший заканчивал крылатой теперь фразой: «Кроме того, я считаю, что Карфаген должен быть разрушен!» Принятие такого радикального решения было на руку многим римским купцам и хозяйственникам. В конце концов, мнение Катона победило. Теперь уничтожение богатого города было только вопросом времени и удобного случая. Он вскоре представился.

Карфаген подвергался постоянным набегам нумидийцев царя Масиниссы, чувствовавшего свою безнаказанность в связи с ограничениями, наложенными на город римлянами. В конце концов пунийцы стали вооружаться, чтобы дать отпор наглым атакам нумидийцев. При этом они не дождались официального разрешения Рима. В ответ римляне начали готовиться к войне. В Карфагене попытались замять конфликт: вожди антиримской партии были осуждены на смерть, в Рим отправилось посольство просить мира. Сенат поставил им условия, принять которые сами послы не могли. Пока они ездили в Африку за неограниченными полномочиями, из Рима уже отплыла армия. Новому посольству были поставлены следующие условия: карфагеняне должны выдать 300 знатных заложников и выполнить все требования римского главнокомандующего, которому уже даны соответствующие инструкции.

Заложники были выданы, а разговор с командующим состоялся уже в Африке. Здесь римляне потребовали выдачи всего оружия и слонов. Карфагеняне и на это согласились. После этого прозвучало последнее требование римлян: город Карфаген должен быть срыт, а новое поселение основано подальше от моря. Это событие, случившееся в 149 г. до н. э. (Карфаген как раз закончил выплачивать свою полувековую контрибуцию), и послужило началом к Третьей Пунической войне.

Карфагеняне поняли, что речь идет о самом существовании их государства (да и сложно было этого не понять). Они попросили тридцатидневную отсрочку, чтобы обратиться к сенату с мольбой о пощаде. Римляне были уверены, что сопротивляться пунийцы без оружия уже не могут, и проявили на сей раз милосердие. Отсрочка была дана. В Карфагене втайне от римского гарнизона (что само по себе удивительно) началась всеобщая напряженная работа по подготовке к длительной борьбе. По рассказам античных историков, женщины отрезали себе волосы, чтобы сделать из них тетиву луков, мужчины день и ночь ковали оружие, по морю и по суше доставлялись припасы из всей Карфагенской области, жители города разбирали стены общественных и частных зданий для укрепления городских стен.

По истечении месячного срока римляне обнаружили, что Карфаген полностью готов к отражению атак, а его защитники хорошо вооружены. Первый же штурм показал, что война может затянуться. Римскому войску пришлось простоять под стенами вражеского города около двух лет. Командование осадой было поручено наиболее способному римскому полководцу Сципиону Эмилиану, который умело воспользовался славой, добытой именно здесь его дедом – знаменитым Сципионом Африканским. Новый командующий восстановил в римской армии дисциплину и стал действовать более энергично. Карфагеняне потеряли внешнюю стену города, была установлена блокада Карфагена с моря и суши. Римляне соорудили плотину, преградившую вход в городскую гавань. Пунийцам удалось поначалу справиться с этой проблемой, прокопав канал, который позволил их кораблям выйти в открытое море. Но результатами этой деятельности им воспользоваться не удалось. Момент для атаки римского флота, не ожидавшего появления карфагенских кораблей, был по какой‑то причине упущен, а вскоре римские солдаты по указанию Сципиона засыпали канал и перекрыли перешеек, выстроив длинную стену.

Зима 147/146 г. до н. э. стала последней для измученных голодом защитников Карфагена. Весной римляне штурмом взяли город, но еще шесть дней на его улицах велась ожесточеннейшая борьба за каждый дом. Большинство пунийцев укрылось в цитадели посреди города. Сципион приказал сжечь все вокруг, чтобы сделать возможным штурм с разных сторон. Только тогда осажденные сдались. Из цитадели вышло менее десятой части того числа жителей, которые населяли Карфаген в начале Третьей Пунической войны. В другом месте был взят в плен начальник обороны Гасдрубал (он, по легенде, малодушно попросил пощады, в то время как его ближайшие соратники и жена с детьми подвергли себя самосожжению в одном из городских храмов).

Сенат настойчиво приказывал Сципиону ликвидировать Карфаген. Огромный город был подожжен и горел семнадцать дней. Затем по территории города была проведена борозда – символ уничтожения. Земля, на которой стоял Карфаген, была предана навеки проклятию и засыпана солью, так что еще много лет здесь не могло вырасти ни травинки. Бывшие владения Карфагена превратились в римскую провинцию Африка. Лишь в 29 г. до н. э. Юлий Цезарь повелел на месте Карфагена устроить колониальный город. В 439 г. уже н. э. вандалы сделали его столицей своего государства. Через сто лет он перешел к византийцам и прозябал в провинциальной тиши, пока арабы в 698 г. опять не смели его с лица земли.

Кстати, с юридической точки зрения, можно считать, что Третья Пуническая война продолжалась до недавних дней. Римляне так ведь и не заключили мирного договора с Карфагеном! Историческая «оплошность» была исправлена 2 февраля 1985 г., когда мэр Рима и мэр возродившегося после долгих лет запустения тунисского города Карфагена заключили договор о мире и сотрудничестве.

(Carthago delenda est ) - известное , сказанное римским сенатором Катоном и означающее настойчивый призыв к борьбе с врагом или препятствием. В более широком смысле - постоянное возвращение к одному и тому же вопросу, независимо от общей тематики обсуждения.

Давайте разберемся, зачем же должен был быть разрушен Карфаген.

Город Карфаген на северном побережье Африки основали финикийские колонисты из города Тир. Владевшие искусством ведения военных действий и торговли, к III в. до н.э. они образовали крупное государство, названное тем же именем. В состав Карфагена вошли обширные территории: северная Африка, Сардиния, Сицилия, южная Испания.

Финикийцы основали демократическое государство. Власть принадлежала аристократам во главе с советом старейшин, в котором было 10 человек (в поздние времена – 20). Также существовало народное собрание, которое собиралось в очень редких случаях. Примерно в 450 г. до н. э. фактическая власть оказалась в руках 104 судей. Жалованье чиновникам не платили, поэтому уровень их коррумпированности был достаточно высок.

Но, несмотря ни на что, Карфаген превращался в процветающую страну, преимущественно, благодаря торговле, налоговым сборам, притоку рабской силы и поступлениям в казну ценностей из оккупированных и разоренных стран. Карфагенские купцы вели торговлю с Египтом, Римом, Испанией, заплывали в города на черноморском побережье. Так же как и в Риме, в Карфагене возводили храмы, виллы, появился амфитеатр. В городской гавани могли швартоваться одновременно 20 галер. Население города-государства составляло не менее 700 тыс. человек.

Такому крупному государству, как Карфаген, была нужна большая армия. Основу карфагенской армии составляли обученные наемники – испанцы, греки, нумидийцы, галлы. Солдаты имели на вооружении метательные машины – баллисты, катапульты. Оснащенность оружием была не хуже, чем у других средиземноморских держав. Сами карфагеняне желали служить в конном войске или особом роде войск, основу которого составляли около 300 боевых слонов. Такая армия во всей экипировке наводила ужас на вражеское войско.

Сначала Карфаген был союзником Древнего Рима, но потом между ними началась борьба за новые территории. В итоге карфагеняне потерпели поражение.

В III в. до н. э. территориальная и политико-экономическая экспансия Карфагена стала раздражать Рим, что в 264 г. до н. э. привело к началу Первой пунической войны между бывшими союзниками. Первоначально, военные действия велись на море, а также на острове Сицилия. Война затянулась. Сначала успех был на стороне карфагенян, так как у них был сильный флот и боевые слоны, которых у римского войска не было.

Римляне были вынуждены создать флот и приобрести боевых слонов, что изменило ход войны в их пользу. Дальнейшие боевые действия развернулись на побережье Северной Африки, где сухопутные войска римлян оказались сильнее.

В 241 г. до н. э. карфагеняне потерпели сокрушительное поражение, поэтому по условиям мирного договора Карфаген уступил Сицилию и выплатил контрибуцию. Дальнейшие военные действия для Карфагена успеха не принесли. В связи с напряженной обстановкой, правители Карфагена повысили налоги и снизили жалованье наемникам, что привело к недовольству среди населения и солдат.

Рим воспользовался благоприятным моментом для атаки на Карфаген. Римское войско подошло к городу. Карфагеняне призвали на помощь известного полководца Ганнибала, эффективно использовавшего в сражениях боевых слонов. Но Ганнибал потерпел поражение – первое в своей жизни. По условиям нового мирного договора, Карфаген был вынужден сжечь свой флот и выплатить значительную денежную контрибуцию Риму.

Карфаген потерял статус мощной средиземноморской державы, но его существование не давало римлянам покоя. Известный полководец и римский сенатор Марк Порций Катон Старший на каждом выступлении в Сенате заявлял о необходимости уничтожения Карфагена: Ceterum censeo Carthaginem delendam esse!

«Карфаген должен быть разрушен» — знаменитая фраза Катона, римского стоика и политического деятеля. Ею он заканчивал каждое выступление в сенате. Хороша всем, кроме того что она неправильная.

Катон говорил: «Карфаген должен быть разрушен, или мы все погибнем». Чувствуете разницу?

В первом варианте слышится злобного карканье старого пердуна, которого буквально заклинило на одной теме. Этакий маньяк в римском сенате.

Во втором варианте чувствуется забота об отечестве и ответственность за будущее народа и родины. Лично мне гораздо ближе второй вариант, он же правильный. Но в историю почему-то вошел короткий «спич» и все привыкли считать, что Катон был слегка не в себе.

А это не так

После поражения Ганнибала, римляне заключили мир – Италия лежала в руинах, множество людей погибло, в бюджете зияли огромные дыры. Тут не до гордости, к тому же Карфаген предложил хорошую контрибуцию (пунийцы должны были платить, платить и еще раз платить – долгие годы), за несколько лет Рим компенсировал все потери, а дальше пошел неплохой навар. Кроме этого Карфаген лишался колоний и отказывался от любых завоевательных войн.

Сенаторы и весь римский народ вздохнули с облегчением: война закончилась, враг повержен и больше нам не угрожает. Не может он угрожать при таких жестких условиях.

Может. Еще как

Пунийцы выплатили контрибуцию за несколько лет, с деньгами у них проблем не было. И, постепенно, стали восстановили свое влияние в регионе. Местные племена формально откололись, но все равно продолжали торговать и сотрудничать с Карфагеном.

Узнав о предложении досрочной выплаты контрибуции, в Риме встревожились не на шутку и отправили комиссию в Карфаген. В комиссию входил и Катон.

Маститая делегация, прибыла в город, походила, посмотрела и…обалдела. Карфаген был просто набит деньгами и хотел реванша. Это чувствовалось во всем: в недобрых взглядах молодежи, брошенных на почтенных римлян, в речах вождей города, в крепких и подтянутых жителях – так и не скажешь, что проиграли войну.

У сенаторов от страха зашевелились оставшиеся волосы

Враг не только не был повержен, он был полон энергии и ресурсов для следующей войны. Подобрав тоги, римляне помчались домой.

Там они на все лады стали повторять про будущую угрозу и убеждать сенат нанести упреждающий удар. Как раз здесь Катон и вышел на сцену – он принес фиги на очередное собрание и задал простой вопрос: «Вы когда-нибудь видели плоды подобного размера? Так вот, граждане, они из Карфагена». Это произвело такое впечатление, что сенат стал серьезно обсуждать возможность новой войны. А Катон мастерски подливал масла в огонь со своим «должен быть разрушен». В итоге римляне отправили в Карфаген новую делегацию.

Как мы помним, Карфагену было запрещено вести любые войны без согласования с Римом. А тут как раз взбунтовалось одно из племен-соседей пунийцев (как-то очень вовремя, не находите?). Соседи грабили караваны карфагенян и всячески гадили, те, понятно, не стерпели и снарядили войско для их усмирения. Тут же появились римляне и потребовали ответа.

Пунийцы справедливо заметили, что это не война, а обычное усмирение зарвавшихся наглецов. Но их уже никто не слушал – римлянам был нужен повод и они его получили. Срочно собрали армию и отправились в Карфаген.

Высадившись на африканском берегу италийцы вызвали вождей города и начали переговоры. В первый день они потребовали прекратить боевые действия. Пунийцы поклялись это сделать. На второй день римляне приказали выдать все оружие, что было в городе. Старейшины Карфагена заскрипели зубами, но сделали и это.

После того, как римляне получили все вооружение, они велели срыть стены города и всем жителям переместиться на 80 километров от берега вглубь материка. Нереальное условие и римляне отлично понимали, что на него никто не согласится. Но они уже разоружили город и думали, что штурм пройдет быстро и гладко.

Не срослось

Жители Карфагена проявили характер: услышав, что им надо оставить город, сразу преобразились. А что им еще оставалось? Это был не просто город, а город-государство, родина для сотен тысяч жителей – которую надо бросить и начинать все заново в суровой пустыне в окружении враждебных племен.

Будто слетела вся позолота витиеватых речей, надменных взглядов и гордых жестов, и перед римлянами предстали настоящие пунийцы – те, кто сражался и побеждал, совершал великие открытия и смелые морские путешествия. Те, кто не мог вот так взять, бросить свое отечество и уйти.

Они стояли и плакали

Тут даже римлян пробило, они стали утешать пунийцев и говорить, что на новом месте им будет лучше, смогут заняться сельским хозяйством, честным трудом, а шальные деньги от торговли не будут кружить им голову. Чушь полная, но надо же было хоть что-то сказать.

Вожди Карфагена не стали слушать этот бред. Они получили неделю на подготовку и, понурив головы, отправились в город. Жители, услышав «новости», впала в неистовство – сначала растерзали тех, кто вел переговоры, а потом стали готовиться к обороне.

Женщины стригли волосы, чтобы сплести веревки для метательных орудий и тетивы для луков. Мужчины плавили все железо в городе, чтобы ковать мечи и доспехи. Жители верили в неприступность стен и готовились драться насмерть.

В оговоренный срок римляне подошли к воротам города и получили жесткий отлуп: «Требований ваших выполнять не будем и никуда отсюда не уйдем. Проваливайте сами».

Римляне взяли город в осаду

Она продолжалась три года. Ровно столько продержались пунийцы в условиях жесточайшей блокады. К ним можно относиться по-разному, но одно можно сказать наверняка – тогда они показали настоящую доблесть и величие духа.

Но спасти их это не могло

Римская армия была уже не та – воевали без всякой охоты, как будто понимая, что сражаются за интересы олигархов, а к ним эта драка никакого отношения не имеет. Так оно и было: римские аристократы уличили момент, когда мужское население республики воевало под стенами Карфагена и стали массово сгонять их жен и детей с законных участков земли в Италии. Защитить их было некому.

Эти новости доходили до римского войска и боевого духа воинам не добавляли. А пунийцы, как назло, сражались отчаянно. Выходит, что отцы-основатели просчитались, и осада может затянуться надолго?

Так бы и случилось, если бы римляне не подсуетились и не прислали в Карфаген нового командующего – Сципиона-младшего, внука победителя Ганнибала. Дело пошло быстрее…

Сципион в кротчайшие сроки навел порядок: приструнил всех загрустивших бойцов и установил железную дисциплину. Солдаты ежедневно занимались строевой и физическими упражнениями, скучать и переживать стало некогда. К тому же командующий обещал им богатую добычу после взятия города. Ради такого можно и потерпеть.

Теперь все было готово для штурма этого древнего, великого города. Старше, чем Рим, он появился на пересечении торговых путей и сказочно разбогател. В нем жили воины, ученые, ремесленники – настоящий оплот цивилизации. Но в какой-то момент надломилась кривая истории и город-государство больше не вписывался в современные реалии. Наступило время империй, но этого вожди Карфагена понять не успели – так и продолжали думать, что смогут отсидеться за высокими стенами. Не вышло.

Сципион двинул войска на штурм

Римляне ворвались в Карфаген и устроили резню. Убивали страшно: женщин, детей, всех, кто мог держать оружие и оказать сопротивление. Когда войска завязли на узких улочках, Сципион приказал поджечь город, и багровое зарево осветило низко висящие тучи и крики жертв смешались с треском падающих домов. Спасаясь от огня и железа, жители забирались на крыши строений, те, догорая, рушились, погребая и живых и мертвых. Трупы крюками стаскивали в придорожные канавы и набивали их под завязку. И мертвецами, и теми, кто еще мог дышать.

Семь дней творился ад на земле

А потом потух огонь.

И солнце осветило остатки великого города.

И римляне увидели улицы, покрытые кровью, грязью и пеплом.

На какой-то неуловимый миг, у неумолимого Сципиона дрогнуло сердце, и он обронил строки из поэмы Гомера: «Боюсь видеть разрушение великой Трои». Понял, командир, что видит будущее Рима. Но до этого, к счастью, было далеко.

Горя и так хватало. Из шестисот тысяч жителей Карфагена в живых осталось меньше пятидесяти, всех их заковали в цепи и угнали в рабство.

Стены города были срыты, все здания разрушены до основания, а через центральную площадь римляне провели борозду и посыпали солью. В знак того, что земля эта проклята и отныне здесь не будет жить ни один человек.

Сбылась мечта Катона – Карфаген был разрушен.

Их город остался процветающим. Карфаген продолжал свою торговлю и вскоре вновь накопил с её помощью огромные средства. Римляне стали опасаться, что он возродит и своё былое военное могущество. Это опасение и было главной причиной Третьей Пунической войны. Римский сенат старался всячески вредить пунам, поддерживая враждебных им соседей. После Второй Пунической войны благодаря покровительству римлян усилилось примыкавшее к Карфагену с запада Нумидийское царство. Его владетель, Масинисса ловко извлекал выгоды из неприязни римлян к Карфагену. Под предлогом старинных прав нумидийских царей, он захватил множество городов и цветущих округов, которые уже много веков принадлежали Карфагену. По условиям окончившего Вторую Пуническую войну мира карфагеняне не могли вести войн с соседями без дозволения римлян. Карфагенский сенат жаловался римскому на беззакония Масиниссы, однако Рим всегда решал дело в пользу нумидийцев и тем поощрял их к новым захватам. Римляне присудили, что за Масиниссою должна остаться захваченная им Эмпория с богатой своей областью на берегу Малой Сирты, и что карфагеняне за прежнее несправедливое владение ею должны заплатить ему вознаграждение в 500 талантов. Сразу вслед за этим Масинисса захватил город Туску и плодородную, густонаселенную землю по реке Баграду.

По всем этим причинам Третья Пуническая война была неизбежна. Сенат оставлял без внимания жалобы карфагенян; голоса Сципиона Назики и других беспристрастных сенаторов не могли сгладить впечатления, производимого речами Катона Старшего , который, оскорбившись тем, что карфагеняне отвергли его посредничество, стал непримиримым врагом их.

Древний Карфаген. Реконструкция

Катон, видевший, что богатство и могущество Карфагена быстро восстанавливаются, неутомимо говорил в сенате об опасностях, угрожающих Риму от Карфагена, силы которого крепнут; по его словам, надобно было опасаться, что через несколько времени явится у ворот Рима новый Ганнибал ; он говорил, что богатство карфагенян, громадные запасы оружия в их арсеналах сильный военный флот их показывают, что Карфаген все еще сохраняет грозное могущество, что Рим не будет безопасен, пока остается и замышляет его гибель Карфаген; каждую свою речь Катон кончал словами: «Кроме того, я вотирую, что Карфаген должен быть разрушен », призывая этим открыть в Африке новую, Третью Пуническую войну. Римские купцы, с завистью смотревшие на богатую карфагенскую торговлю, старались разжигать национальную вражду, чтобы наследовать торговлю своих карфагенских соперников. Это их стремлением было ещё одной существенной причиной новой войны с пунами.

Масинисса и Карфаген

Масинисса, сохранивший, к несчастью Карфагена, до глубокой старости свежесть умственных и физических сил и умевший приобрести подобострастием благосклонность влиятельных людей Рима, смело шел к исполнению своих честолюбивых планов, надеясь на римское покровительство, и раздражал карфагенян непрерывными захватами пограничных местностей. Наконец карфагеняне, отчаявшись найти справедливость в Риме, решились оружием защищать свою собственность, признанную за ними по договору с самим Римом . При содействии раздраженной массы народа патриотическая партия, вождями которой были Газдрубал и Карфалон, приобрела перевес в правительстве и немедленно выказала твердое намерение отразить силой насильственные действия Масиниссы. Был принят на карфагенскую службу ливийский князь Аркобарзан, внук Сифакса; правительство сделало приготовления к войне, изгнало 40 человек, считавшихся приверженцами Масиниссы и римлян, и взяло с народного собрания клятву никогда не дозволять им возвратиться; Римляне, уведомленные об этом Гулуссой, сыном Масиниссы, отправили в Карфаген посольство потребовать, чтобы приготовления к войне были прекращены, а запасы, собранные для флота, уничтожены. Правительство хотело покориться этим требованиям, но раздраженное народное собрание воспротивилось тому.

Масинисса, царь Нумидии

Римские послы едва были спасены от оскорблений и смерти – и уже одно это насилие над ними приблизило начало Третьей Пунической войны. Сыновья Масиниссы, ехавшие в Карфаген требовать от имени отца возвращения изгнанных его приверженцев, не были впущены в город, несколько человек их свиты были убиты выбежавшими из ворот навстречу им карфагенскими воинами. Масинисса повел войско на Карфаген . Газдрубал пошел против него. Два нумидийские князя, недовольные Масиниссой, перешли с 6.000 человек конницы из его стана в карфагенский. Ободренный этим Газдрубал предложил неприятелю битву; Масинисса принял ее. Произошел долгий кровопролитный бой, кончившийся победою Масиниссы. На это сражение смотрел с холма, «как Зевс с Иды», по выражению одного из древних писателей, Сципион Эмилиан, бывший военным трибуном в испанском войске римлян и присланный оттуда консулом Лукуллом взять слонов, обещанных Масиниссой. Потерпев поражение, карфагеняне вступили в переговоры, соглашались отказаться от спорных областей, уплатить Масиниссе большую контрибуцию, но не соглашались принять в Карфаген изгнанных приверженцев его; потому переговоры расстроились и возобновились бои. Уже явно стремившиеся к Третьей Пунической войне римляне оставляли полную волю своему клиенту. Масинисса окружил войско Газдрубала, тщеславного и бездарного человека, отрезал подвоз съестных припасов; Газдрубал принужден был согласиться на самые тяжелые условия, чтобы получить свободу отступления карфагенскому войску, изнуренному голодом.

Газдрубал обещал, что будет позволено изгнанникам возвратиться, будут выданы все дезертиры, и Карфаген будет платить 50 лет нумидийскому царю по 100 талантов дани. Карфагенские воины должны были отдать свое оружие и полунагие пройти под ярмо. Когда они безоружные, изнуренные, упавшие духом пошли в Карфаген, Гулусса с конницей погнался за ними и в отмщение за обиду, полученную от карфагенян, велел убивать их. Лишь немногие успели добежать до ворот Карфагена.

Начало Третьей Пунической войны

В Риме с радостью приняли известие, что карфагенское войско уничтожено. Начав без дозволения Рима войну с Масиниссой, карфагеняне нарушили договор и тем дали римскому сенату желанный предлог объявить им Третью Пуническую войну. Напрасно они хотели отвратить от себя грозу, осудив на смерть вождей патриотической партии Карфалона и Газдрубала, как виновников войны, отправили в Рим посольство оправдывать государство, сложить войну отчасти на Масиниссу, отчасти на Карфалона и Газдрубала; будь они и совершенно невинны в нарушении трактата, римляне отвергли б их оправдание, тем более, что около этого времени прислала в Рим, уполномоченных с выражением совершенной покорности римлянам, Утика, самый большой и сильный из городов, подвластных Карфагену. Послы были отпущены с неопределенным ответом, не объяснявшим намерений Рима, но давшим понять, что его требования будут очень суровы. Карфагеняне отправили второе посольство, состоявшее из 30 знатных граждан; ему были даны неограниченные полномочия; но прежде, чем доехало оно до Рима, была уже объявлена и начата Третья Пуническая война , и римский флот с 80.000 человек пехоты и 4.000 конницы пошел в Лилибей, чтобы плыть оттуда в Африку; консулам, начальствовавшим этой грозной экспедицией, было дано приказание не прекращать начатую Третью Пуническую войну до разрушения Карфагена. Послам, выразившим готовность Карфагена исполнить все требования Рима, был дан ответ, что римский сенат согласен оставить карфагенскому народу его независимость, область, имущество, если карфагеняне до истечения 30 дневного срока пришлют 300 детей знатнейших граждан заложниками в Сицилию и исполнять все приказания консулов.

В чем будут состоять эти приказания, сенат умолчал, но проницательным людям было понятно, к чему стремится Рим в начатой им Третьей Пунической войне и чего потребуют консулы, потому что сенат говорил только о карфагенском народе, не упоминая о городе Карфагене. Эта мысль была так ужасна, что карфагеняне хотели не понимать ее. Им не верилось, что город Карфаген обречен на разрушение. Беспрекословно послали они римлянам заложников и не пытались противиться высадке войска на африканский берег. Консулы потребовали к себе в Утику карфагенских уполномоченных, приняли их сидя, окруженные своими трибунами и легатами, перед лицом всего громадного войска. Первым требованием консулов была выдача оружия, военных запасов и всех принадлежностей снаряжения кораблей. Послы отважились смиренно спросить, каким же образом они могут тогда отразить Газдрубала, который бежал от произнесенного над ним смертного приговора, собрал 20.000 человек войска и угрожает приступом Карфагену. Консулы коротко отвечали, что об этом позаботятся римляне. Уполномоченные покорились требование. Через несколько времени в римский стан пришли карфагенские сенаторы с длинным обозом, на котором привезено было оружие, военные запасы, машины; тут было полное вооружение для 200.000 человек. Но если карфагеняне полагали, что этой жертвой они примирят с собою Рим и склонят его прекратить Третью Пуническую войну, то они были выведены из заблуждения. Консул, принявши обоз, похвалил послушность карфагенян и потом сурово произнес последний роковой приговор: город Карфаген должен быть разрушен, жителям его разрешается построить себе новый город, на каком им угодно месте, но не ближе, как в 80 стадиях (14 верстах) от моря. Невозможно описать впечатления, с каким было принято это требование; плачь, стоны прерывались воплями ярости; некоторые падали, как мертвые; другие неподвижно стояли, опустив глаза. Глава преданной римлянам партии, Ганнон, старался мольбами смягчить жестокий приговор и окончить Третью Пуническую войну на менее жестоких условиях. Но суровое лицо консула осталось неизменно; он сказал, что так постановил сенат, и воля сената должна быть исполнена. В печальном молчании возвратились послы передать ужасную весть тоскливо ожидавшему их народу; многие из них скрылись, чтоб избавиться от исполнения тяжелой обязанности. Не уклонившиеся от неё шли в карфагенский сенат унылые; их печальный вид давал толпившемуся на улицах народу угадывать, что они принесли дурную весть; но истина оказалась ужаснее самых мрачных предчувствий. Когда роковой приговор был передан сенатом народу, по всему городу раздались вопли смертельной печали.

Оборона Карфагена

Скоро, однако ж, скорбь сменилась страшной яростью, люди бегали по улицам, как безумные, бросались на сановников, дававших совет согласиться на выдачу заложников и оружия, били, убивали послов, возвратившихся с роковым известием, убивали италийцев, бывших в городе. Не было и речи о повиновении жестокому требованию. Карфагеняне лучше хотели умереть под развалинами своих домов, чем покинуть родной город и берег моря. Покорность, какую выказали они в начале Третьей Пунической войны, не спасла Карфагена. Они теперь хотели, по крайней мере, отмстить за него и, погибая во время обороны Карфагена, губить врагов. Мы уже много раз видели, что финикияне легко бросались из крайности в крайность, что уныние часто сменялось у них отвагою; теперь эта черта национального характера величественно проявилась в карфагенянах. Безоружные, они решили обороняться. Знатные и простолюдины, мужчины и женщины были проникнуты одною мыслью о геройском продолжении Третьей Пунической войны до последнего дыхания. Они освободили рабов, чтобы пополнить ряды воинов, которые будут участвовать в предстоящей обороне Карфагена. Газдрубалу, набравшему войско из отчаянных изгнанников и ливийских наемников и господствовавшему над окрестностями Карфагена, послали просьбу, чтоб он забыл вину сограждан перед ним, не отказал в помощи погибающему отечеству; оборону города поручили другому Газдрубалу, сыну дочери Масиниссы. Чтобы выиграть время для приготовлений к обороне, карфагеняне попросили у консулов 30‑дневного перемирия под предлогом желания отправить новое посольство в Рим, и достигли, по крайней мере, того, что консулы отложили приступ в надежде, что раздражение заменится рассудительностью. Этой драгоценным перерывом Третьей Пунической войны ливофиникийцы воспользовались с неимоверной энергией для приготовления к отчаянной обороне Карфагена. Город походил на военный стан; храм и общественные здания стали мастерскими, в которых день и ночь ковались мечи и щиты, изготовлялись стрелы, дротики, строились машины. Карфагеняне ломали дома, чтобы достать брусья для машин и железо. На стенах было поставлено много катапульт, для которых были насыпаны тут груды камней, кучи больших стрел, дротиков. Женщины обрезывали себе волосы, чтобы свивать из них веревки для машин. Все было приносимо в жертву обороны родного города.

Против людей, одушевленных таким энтузиазмом, не могли устоять и римские легионы при всем своем боевом искусстве. Когда консулы повели, наконец, войско на приступ, то с удивлением увидели, что стены покрыты вооруженными гражданами и множеством военных машин. Надежда окончить Третью Пуническую войну легко и быстро исчезла, когда они ближе всмотрелись в укрепления города, почти неприступные по своей прочности и по удобству местности для обороны, и когда убедились, что жители готовы защищать Карфаген с бестрепетным мужеством.

Сципион Эмилиан в Третьей Пунической войне

Один консул, Манилий, подступил к цитадели, а другой, Цензорин, стал с флотом у Тунесского озера на юго-востоке от города и бил стены с берега и с мыса таранами. Но граждане Карфагена сделали ночью вылазку, разрушили часть осадных укреплений и, когда римляне пошли на приступ, отбили их с большим уроном. Только молодой Сципион Эмилиан, сын Эмилия Павла, который благодаря усыновлению сыном Публия Сципиона Африканского был принят в фамилию Сципионов, спас своим благоразумием римлян от полного поражения, которое могло бы затянуть Третью Пуническую войну на долгое время. Сципион Эмилиан был тогда военным трибуном. Предвидя, что приступ будет отбит, он удержал свои когорты в резерве и прикрыл ими бегство отбитых от стен. В то же время на другой стороне озера Газдрубал и храбрый начальник конницы Гимилькон Фамей нанесли большой урон отряду, посланному туда рубить лес.

К этим неудачам прибавилось другое бедствие. В летние жары вредные испарения стоячей воды произвели в римском стане эпидемию; консул Цензорин нашел надобным отвести войско и флот на морской берег; через несколько времени он уехал в Рим, где ему нужно было находиться во время выборов. Его товарищ был менее даровит, и по его отъезде дела пошли еще хуже прежнего. Римляне должны были получать съестные припасы из Утики и городов еще более далеких: из Гадрумета, Лептиды и пр.; доставка была трудна, Масинисса бездействовал и был недоволен: ему не нравилось, что римский сенат решил путём Третьей Пунической войны сделать римским владением город, овладеть которым издавна хотелось ему самому. Все это сделало положение римлян таким трудным, что они отказались от наступательных действий, принуждены были ограничиваться охранением флота от попыток карфагенских граждан. Не будь тут Сципиона Эмилиана, блистательно выказавшего в это время свои великие таланты, то и флотом, и станом овладел бы, пожалуй, неприятель.

Манилий построил для защиты стана и флота стену и небольшое укрепление и посылал сильные отряды конвоировать транспорты съестных припасов. Он сделал нападение на Газдрубала, стоявшего у города Нефериса; оно кончилось поражением римлян. По дороге была речка; бегущие были б истреблены при переправе через нее, если б и тут не спас войско Сципион Эмилиан, напрасно советовавший не предпринимать этого нападения. Он с конницею стремительно напал на преследовавших пехоту ливийцев и задержал их, пока остальное войско перешло реку. Его отряду было отрезано отступление, но он геройски вывел своих воинов из отчаянного положения и счастливо привел их в стан.

«Он один там человек, все другие – блуждающие тени», – сказал Катон при известии об этом подвиге Сципиона Эмилиана. Вскоре после того этот старый ненавистник Карфагена умер, не дождавшись исполнения страстного своего желания. И 90‑летний Масинисса не дожил до конца Третьей Пунической войны, возбужденно которой так усердно содействовал и на которую потом стал смотреть с досадой. Спицион Эмилиан человек такой же любезный, как и храбрый воин, восстановил хорошие отношения между римлянами и тремя сыновьями Масиниссы, устроил то, чтоб они все вместе управляли отцовским царством, и по его убеждению Гулусса, наследовавший таланты отца, привел войско на помощь римлянам. Он успел также склонить искусного начальника конницы Гимилькона Фамея перейти на сторону римлян. Благодаря тому, у римлян теперь стало много легкой конницы, недостаток которой очень вредил им в начале Третьей Пунической войны. Неудивительно, что войско стало боготворить Сципиона Эмилиана, стало находить его напоминающим великого Сципиона Африканского своими талантами и наследовавшим по усыновлению благосклонность богов к нему и его счастье.

Сципион Эмилиан считался хранителем войска, и уважение к нему еще более возросло, когда по его отъезде счастье и слава стали казаться покинувшими римлян. Новый консул Луций Кальпурний Пизон и начальник флота Луций Гостилий Манцин были люди бездарные, вели Третью Пуническую войну вяло, сделали лишь несколько нападений на прибрежные города карфагенской области, терпели неудачу и в них, а нападать на Карфаген не отваживались, не смели напасть и на войско Газдрубала. Надежды карфагенян росли и в особенности увеличились после того, как перешел к ним с 800 всадников из войска Гулуссы нумидийский князь Битий; они стали склонять на свою сторону других туземных князей, вступили в сношения с лже‑Филиппом македонским. Но при этом небольшом проблеске счастья возобновились раздоры. Газдрубал, гордясь двумя победами над Манилием, задумал захватить в свои руки власть; он обвинил начальствовавшего войсками в городе племянника Гулуссы, называвшегося тоже Газдрубалом, в изменнических сношениях с дядей и успел устроить, что этот Газдрубал был убит в карфагенском сенате.

Осада Карфагена Сципионом Эмилианом

Третья Пуническая война. Карта осады Карфагена

В Риме стали тревожиться неудачным ходом Третьей Пунической войны, и когда пришло время новых выборов, решили выбрать консулом и назначить главнокомандующим в Африке Сципиона Эмилиана, единственного человека, заслужившего там славу. Войско желало иметь его своим начальником, и самое имя его уже казалось ручательством за победу. Ему недоставало законных лет для консульства, у него были завистники, но ничто не помешало его выбору.

Когда Сципион вышел на берег в Утике, положение римского войска было дурно. Начальник флота Манцин, сделав нападение на Магалию, предместье Карфагена, имел сначала удачу, но был напоследок отбит с уроном и едва держался против нападений неприятеля. Когда вестник привез Сципиону донесение о том, что враги теснят матросов, он явился на помощь флоту перед рассветом, отразил неприятеля и, призвав к себе войско Пизона, раскинул свой стан подле стен Карфагена. Первой его заботой в продолжение Третьей Пунической войны было восстановить упавшую дисциплину, обуздать господствовавший в войске, мешавший службе разврат. Когда он успел в этом отчасти строгостью, отчасти влиянием своего примера, он напал ночью на предместье Карфагена.

Карфагеняне оборонялись очень упорно, но с подвижной башни, подведенной к стене, несколько отважных воинов спустились в предместье и отворили небольшую дверь в стене; Сципион этой дверью вошел с 4,000 воинов и овладел предместьем. Теперь карфагеняне сосредоточили всю свою энергию на обороне собственно так называемого города и его цитадели – Сципион Эмилиан приступил к их осаде. Горожане призвали в Карфаген Газдрубала с его войском и сделали его главнокомандующим. Он стал править террористически и начал тем, что вывел всех римских пленников на стены, велел мучить их и сбросить изувеченных со стен. Но Сципион Эмилиан не уступал энергией карфагенянам. Он повёл Третью Пуническую войну талантливо и умело, расположился укрепленным станом от моря до моря, отрезал город от всех сухопутных сообщений, потом отнял у него и сообщение по морю, заперев Большую гавань каменной плотиной в 96 футов шириной. Несколько недель день и ночь шла работа над ней с постоянными сражениями против вылазок карфагенян; когда плотина была окончена, Карфаген, не имеющий подвоза припасов ни с суши, ни с моря, должен был скоро пасть – так думали римляне. Но с изумлением они увидели, что 50 карфагенских трирем и множество мелких судов выходят из Большой гавани в море со стороны, противоположной прегражденному плотиной входу. Незаметно для римлян карфагеняне вырыли канал, который вел из гавани на восток, и построили корабли. Если б, воспользовавшись первыми минутами смущения римлян, они напали на их неготовый к бою флот, они могли бы уничтожить весь его. Но они проплыли в море лишь для того, чтоб испытать, удобен ли канал и хороши ли новые корабли; Моммзен думает, что они хотели этим пробным плаванием похвалиться перед римлянами, осмеять их надежду на то, что конец Третьей Пунической войны близок. Карфагенская эскадра вернулась в гавань, и войско Сципиона Эмилиана имело три дня приготовиться к морской битве; но при всех своих усилиях не могли одержать в ней победу. Когда карфагенские корабли возвращались после долгого нерешительного боя в гавань, их мелкие суда стеснились при входе в канал, и задержанные этим триремы, сильно пострадали от тяжелых римских кораблей. Но новым каналом можно было пользоваться, лишь пока оставалась в руках карфагенян укрепленная насыпь Большой гавани. Римляне употребляли все усилия овладеть насыпью, карфагеняне – удержать ее за собой. Сципион Эмилиан уже захватил подступы к ней и поставил свои машины, но карфагеняне ночью прошли по мелкой воде, зажгли машины и прогнали римлян. Сципион возобновил нападение и после ожесточенного боя овладел насыпью. Теперь Большая гавань была в его власти. Осаждённый город, отрезанный от сообщения по сухому пути, был действительно отрезан и от сообщений по морю, и исход Третьей Пунической войны был предрешён.

Зимой 147–146 гг. до Р. Х. Сципион довольствовался тем, что держал Карфаген в блокаде; он надеялся, что при многолюдстве города, съестные запасы скоро будут израсходованы. Меж тем он делал походы против карфагенских войск, стоявших в поле, и теперь, после того, как Газдрубал сделался главнокомандующим в городе, находившихся под начальством Диогена. При помощи Гулуссы, Сципион взял укрепленный карфагенский стан у Нефериса и уничтожил все бывшее там войско; число убитых простиралось, как говорят, до 70.000 человек; в плен было взято 10.000. После этого римляне могли свободно ходить по всей Ливии. В осаждённом Карфагене начали свирепствовать голод и повальные болезни; падение его и конец Третьей Пунической войны были близки.

Взятие Карфагена римлянами

Когда прекратились зимние непогоды, Сципион приступил к взятию Карфагена, начав решающее для исхода Третьей Пунической войны нападение на внутренний город. Изнуренные голодом, воины Газдрубала сопротивлялись слабо; карфагеняне больше надеялись на высоту и прочность своих стен, чем на силу оружия. Газдрубал зажег дома у Малой гавани и с храбрейшими из граждан ушел в цитадель. Сципион скоро овладел лежавшею у гавани частью города, занял площадь народных собраний и стал подвигаться по трем улицам, которые вели с неё к цитадели. Ужасен был бой, каким римляне отнимали у карфагенян эти улицы (146 г.). Граждане с мужеством отчаяния оборонялись в шестиэтажных домах, подобных фортам; римляне должны были брать одно за другим эти крепкие здания и одолевали их защитников, только делая помосты с кровли на кровлю, или с домов одной стороны улицы на дома другой; взошедши по этим доскам на кровлю соседнего, или противоположного дома, они шли вниз, убивая в своей ярости всех, кого находили. Несколько дней длился этот страшный бой Третьей Пунической войны. Взяв наконец весь Карфаген до самой цитадели, Сципион велел зажечь его; из пылающих обваливающихся домов выбегали, но гибли в пламени на улицах те, кто успел укрыться от меча воинов: старики, женщины, дети. Некоторые, разбившиеся, полуобгорелые лежали еще живые, воины убивали их и тащили в сторону трупы, обвалившиеся камни, обгорелые брусья, расчищая место для взятия цитадели, окруженной тремя кольцами стен. Остаток населения Карфагена ушел в нее. Но когда город сгорел, и смерть приблизилась к цитадели, находившиеся в ней упали духом. На седьмой день послы от гарнизона цитадели явились к Сципиону, прося пощады и позволения свободно уйти. Он обещал пощаду жизни. Бледные, исхудалые вышли из цитадели 30.000 мужчин и 25.000 женщин и пошли по пепелищу родного города туда, куда победитель велел идти им. Там стерегли их римские воины. Но римским дезертирам, перебежавшим в Карфаген за время Третьей Пунической войны, Сципион отказал в пощаде, и они остались с Газдрубалом.

Римские историки дурно говорят о Газдрубале, последнем защитнике Карфагена. По их словам, меж тем как Карфаген страдал от голода, Газдрубал наслаждался роскошными обедами, предавался обжорству, которое всегда было самой сильной его страстью. Он ушел с женою, детьми и 900 римских дезертиров в храм Эскулапа, стоявший на вершине холма, и там эта горсть людей несколько дней вела последнюю отчаянную оборону Третьей Пунической войны, пока голод, утомление боя, изнурение от ночей без сна отняли у них силу защищаться. Когда близок был час погибели. Газдрубал постыдно покинул верных сподвижников и семейство. Он побоялся смерти, тайно ушел из храма и упал на колена перед победителем, умоляя о пощаде; она была дана ему. Покинутые им воины зажгли храм и нашли себе смерть в пламени. Когда жена Газдрубала увидала своего мужа у ног римлянина, сердце гордой карфагенянки переполнилось скорбью об этом поругании погибающего отечества; с горькой насмешкой воскликнула она мужу, чтоб он заботился о сохранении своей драгоценной жизни; она убила двух своих детей и бросилась с ними в пламя.

Карфаген был взят, и третья Пуническая война кончилась. В римском стане было ликование; но Сципион, смотревший с своим учителем и другом Полибием на погибель Карфагена, плакал от сострадания и, думая о непрочности земного могущества, он произнес слова из Гомера : «Придет день, когда погибнет священный Илион, и Приам, и народ храброго царя». В судьбе Карфагена он видел предвестие участи, какая некогда постигнет и его родной город.

Когда угас пожар, пожиравший дома, дворцы, храмы, созданные веками, части взятого Карфагена, уцелевшие от пламени, были отданы на разграбление воинам, но золото, серебро и священные вещи храмов были отправлены в Рим, а драгоценности и произведения искусств, взятые карфагенянами в Сицилии, как например бык Фаларида, были возвращены городам, из которых увезли их карфагеняне. Взятые в Третьей Пунической войне пленные были или проданы в рабство или брошены в темницы, где томились до конца жизни. Газдрубал, Битий, юноши и дети, посланные перед войною в заложники римлянам, были поселены по разным городам Италии.

Разрушение Карфагена

С неописанным восторгом получил Рим известие, что Третья Пуническая война окончена, и Карфаген взят. Извещая об этом сенат, Сципион спрашивал приказаний о том, как поступить с покоренным государством. Напрасно Назика снова говорил в защиту карфагенян, старался пробудить чувство сострадания и чести. Большинство сенаторов осталось глухим к советам гуманности. Десять сенаторов привезли Сципиону приказание воплотить в жизнь главную цель Третьей Пунической войны – сравнять с землею Карфаген, разрушить все города, остававшиеся до конца верными ему, и распахать места, на которых они стояли. Это было исполнено. По старинному обычаю, Сципион воззвал к богам Карфагена, прося их покинуть побежденную страну и поселиться в Риме; развалины Карфагена были разрушены, и над местом его, обратившимся в пустое поле, было произнесено проклятие, обрекавшее его навеки оставаться покинутым людьми; было запрещено селиться на нем, или сеять хлеб. Семнадцать дней горели развалины разрушенного Карфагена, и там, где в продолжение пяти веков стоял великолепный торговый город трудолюбивых финикиян, невольники далеких римских вельмож стали пасти стада.

Итоги Третьей Пунической войны

Другие итоги Третьей Пунической войны состояли в следующем. Округ, принадлежавший собственно городу Карфагену, был сделан римскою государственною землею и отдавался в аренду. Сельские округи карфагенской области и города Утика, Гадрумет, Малая Лептида, Тапс и проч. образовали провинцию Африку, римский правитель которой жил в Утике. Этому городу была предоставлена некоторая самостоятельность и отдана часть карфагенской области. После Третьей Пунической войны толпы римских купцов устремились в Утику принять в наследство карфагенскую торговлю, захватить которую в свои руки они так давно желали. Утика скоро сделалась одним из главных центров торговли, соперницею Родоса и Александрии. Другие города стали платить дань Риму.

Мы увидим, что впоследствии Карфаген был вновь отстроен и подвергался новым катастрофам. Новые постройки и новые разрушения загладили почти все следы древнего Карфагена, так что на месте, где стоял он, не попадается на поверхности земли почти ни одного камня, принадлежавшего ему. Только глубоко под грудами мусора позднейших развалин еще уцелели местами фундаменты колоссальных зданий древнего Карфагена. Теперь там, где до Третьей Пунической войны высились храмы, колоннады, шестиэтажные дома и башни стен Карфагена, проводит борозды плуг бедного тунисского поселянина.